Особенные дети. Они могут по-другому выглядеть или думать. Они могут страдать синдромом Дауна, ДЦП, отставать в психическом или физическом развитии. Родители таких детей часто испытывают сильный стресс не только из-за нарушений в развитии ребенка, но и из-за реакции окружающих. 
Наше общество нелояльно в отношении особенных детей. Их трудно устроить в детский сад, определить в обычную школу. Принято считать, что таких детей нужно воспитывать и учить отдельно. 
Мой небольшой педагогический опыт показывает, что интеграция особенных детей в обычную среду положительно влияет и на них, и на нас – обычных, условно здоровых детей. 

В Пермском крае зарегистрировано 22 000 детей с ограниченными возможностями здоровья, около 10 000 инвалидов. 
В музыкальных школах и школах искусств занимается 275 таких ребят. В школах Перми – всего 62 человека, из которых лишь 29 занимаются музыкой. 
В нашем колледже есть давние традиции обучения людей с ОВЗ. 

В 1943 году в Пермском музыкально-педагогическом техникуме была организована группа военно-ослепших учащихся, к каждому из которых была прикреплена студентка-помощница (почти все юноши ушли на войну). 
Я очень рада, что у нас и сегодня есть возможности эстетического развития и инклюзивного музыкального образования для особых детей. 

Со своей ученицей Таней я встретилась полтора года назад. Первой реакцией на особого ребенка было огромное потрясение и сочувствие. Два урока дались очень тяжело, однако потом мое отношение к занятиям, к особенным детям и конкретно к Тане изменилось. Таня – обычный 7-летний ребенок (пусть и с множественными нарушениями здоровья), и она воспринимает мир немного иначе. 
Однажды мы стояли в коридоре, и Таня, услышав музыку из концертного зала, вдруг ринулась к сцене и буквально взлетела по крутой лестнице. Мама догнала ее лишь на последней ступеньке. Это была первая Танина самостоятельно преодолённая лестница. Как же теперь не поверить в то, что музыка позволяет совершить невозможное?! 
На уроках мы занимаемся тем же, чем обычно занимаются с детьми дошкольного возраста. 
Первый год мы преимущественно слушали музыку, знакомились со звукорядом, с музыкальными инструментами, студентами, играющими в коридоре, а также играли и пели песенки по заказу самой Тани. На все остальное Таня решительно говорила «НЕ ХОЧЕШЬ». 
В этом году Таню приняли в подготовительный класс, и она посещает с тьютором-мамой групповые занятия. Я была абсолютно счастлива, что теперь Таня сможет не только учиться играть на фортепиано, но и ходить на сольфеджио и хор! Благодаря музыкальной школе она стала выделять два дня в неделе: субботу и воскресенье, и не терпит пропусков занятий. 
Виды наших занятий тоже существенно расширились. 
Мы играем разные песенки, пытаемся маршировать, петь гамму вверх и вниз, придумываем ритмы из четвертей и восьмых, играем в ансамбле (правда, пока с помощью Юлии Мееровны или мамы). Таня и мне помогает. Например, заботливо переносит мою правую руку через левую, когда я играю «Этюд-картину» Рахманинова ля минор, – причем делает это в нужных местах. 
Мы раскладываем на клавиатуре разноцветные трафареты клавиш. Прекрасно освоили местонахождение «до» и «фа», которые Таня находит самостоятельно и, похоже, узнает на слух. Она начала различать мажор и минор. Планируем привлечь ее внимание к печатным нотам. 
Таню очень интересует устройство музыкальных инструментов. Она требует поднять крышку пианино и смотрит, как работает механизм. Ей особенно интересно, что происходит внутри, когда она сама нажимает на клавиши. Это тоже развивающий фактор – видеть причинно-следственные связи между действием и двойным результатом – слуховым и визуальным.